Робинзон
Открыв глаза, лейтенант впервые за долгое время почувствовал себя выспавшимся, хотя его сегодняшняя постель была далека от идеальной. Встав и отряхнув приставшую траву и листья, начал совершать привычные, заученные до автоматизма упражнения, разгоняя кровь по телу.
– Теперь завтрак, – напомнил он сам себе, слова прозвучали как-то по-другому, с налётом фальши и издевательства.
В Академии, где он обучался, психологи рекомендовали в одиночных патрулях озвучивать некоторые бытовые действия или напевать что-нибудь, чтобы мозг мог слышать человеческую речь, так сказать, профилактика психозов на производстве.
Первые две ночи после аварии он вообще не спал, в духоте консервной банки лишь по недоразумению штаба флота названную «малым патрульным кораблём дальнего радиуса действия», вчерашний курсант пытался спасти сначала корабль, а потом хотя бы себя. Один Создатель знает, что именно случилось в блоке двигателя, но после долгих четырёх часов без навигации корабль, наконец, удалось остановить, навигационная система отказалась объяснить, где он, и как его сюда занесло. Пахло горелой проводкой.
– Замыкание… Хорошо, хоть свет есть.
После реанимации резервного навигатора, функций которого хватало лишь на определение координат для сигнала SOS, лейтенант определился в пространстве. Регенерационная система повреждена, прибытия спасателей он мог дождаться только в качестве мумии. Зато двигатель на все тесты ответил “OK”.
– Спасение утопающих… – произнёс он, определяя координаты ближайшей звезды с планетарной системой.
Длинный каталожный номер звёздной системы ничего толкового сказать не мог, кроме как то, что его забросило на самый дальний край его сектора.
– Ну что ж, и то деньги, – последовал он совету психологов, или, лучше сказать, психиатров. – Будем играть в робинзонов…
С тех пор прошла неделя. Корабль, на котором-таки начался пожар во время посадки, обгорелой громадой стоял в живописной низинке всего в полумиле от берега моря. Ещё на орбите он принял решение садиться в субтропиках на одном из больших континентов. И теперь не жалел о том.
На побережье было полно различных растений, многие из которых были вполне пригодны в качестве пищи. Спать на корабле было невозможно и, успокоив себя отсутствием крупного зверья, он стал спать на свежем воздухе.
За ремонтом корабля прошло три месяца. Хотя и ремонтом это можно было назвать лишь с натяжкой, он просто пытался по крупицам собрать развалившие и обгорелые модули. Частично разобрал не самые жизненно важные узлы и агрегаты. Но его образования не хватало, чтобы по диодику и микросхемке спаять и запрограммировать целые системы. Теперь он уже не работал сутками без перерывов на обед. Теперь он работал всего несколько часов в день, остальное время посвящая изучению планеты, добыче пищи и физическим упражнениям. Он старался держать отличную форму, чтобы выжить на чужой планете.
Он только проснулся и ещё лежал, едва открыв глаза, когда поведение чёрной точки над деревьями у горизонта ему показалось странным.
– Катер…
Сон слетел, как не было. Лейтенант бежал и орал как оглашённый, все инструкции, старательно заученные в Академии Космофлота, вылетели из головы вместе с животным восторгом. Весь этот бег с препятствиями даже не утомлял его, он просто летел над землёй. И катер, уже отчётливо видимый над кромкой леса вдали, стал резко набирать высоту и ушёл за облака…
Горечь, грусть, тоска, наворачивающиеся на глаза слёзы, лейтенант ещё бежал по инерции, но дыхание уже давало сбой. Он готов был разрыдаться от горя. Одна его часть протестовала и кричала: «Давай, давай, они не могли улететь, ещё не поздно…» А другая говорила: «Всё. Теперь сюда уже никто не прилетит». Так он и брёл по полю чужой планеты, в изношенном лётном комбезе, юный выпускник престижной Академии с маленькой планеты Земля, с в одночасье засеребрившимися висками…
А сзади тихо-тихо заходил на посадку катер с символикой Космофлота планеты Земля…