Логотип StingRay

Социальные сети
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
Силуэт человека

Баллада встреч

День, громко распахнувшийся солнцу, нёс меня в протяжённости пыльных улиц. Как обычно, ложится пыль, мелкая и едкая, на кожу туфель, как обычно, висят в воздухе многоэтажки, впиваясь пустой таблицей глазниц в мои глаза, как обычно, подмигивают проезжающие мимо молодые водительницы малолитражных автомобильчиков, как обычно, иду я в протяжённости тесных городских улиц.

Знакомый поворот налево, впрочем, здесь все повороты – хорошие знакомцы. Знакомый киоск, впрочем… На полках газетного киоска пусто: вместо полной киоскёрши и обилия газет и журналов – худой молодой человек в очках и несколько невиданных мной ранее изданий. Цветные девушки, бесцветные президенты, сложенные пополам фотомодели, серые (газетного формата) военные конфликты, улыбки друзей, встречи под приветливостью ночных фонарей, лёгкие от лёгкости отношений объятия подруг, световые лучи фонариками из глаз смеющейся тишины и я, окунувшись во всё это, на короткие мгновения отрывисто счастлив. Ушла ночь, день сменил её на посту ожидания друг друга, солнце опаливает убитую тушу асфальтового полотна – от него идёт сизый пар и такой же сизый запах. Я увидел её неожиданно для себя и, наверное, неожиданно для неба – оно в одно мгновение превратилось из солнечной бездны в серую плошку дождливого предчувствия. По старой одинокой привычке я не поверил своим глазам, но они необычайно настойчиво убеждали меня, что не врут («хоть выколи»!). Она стояла метрах в пятидесяти, опираясь на чьё-то плечо и подрагивая от налетевшего серого ветра и смеха. Решив незаметно подойти поближе и убедиться, что глаза мои лгут, я сделал крюк по разбитому тротуару и приблизился со стороны спины призрачной подруги. В нерешительности я остановил своё тело и уставился ей в спину. Что в этой спине? Разве вечера под одним зонтом и прогулки по гулким тротуарам парков? Памяти нет в моём взгляде, мне нужно лишь убедиться, что это существо женского пола – не та, о которой назойливо шепчут глаза. Я на миг обрываю взгляд, отводя глаза вниз, на запылённую кожу неуместных в жару чёрных туфель; я восстанавливаю направление взгляда… ой! Телевизионный повтор, то замедляясь, то ускоряясь, несёт по воздуху выпрыгнувшее тело молодой амазонки – она издаёт дикий крик торжества, опрокидывает собою стоящую на месте и оцепеневшую жертву, её руки властно падают на грудь поверженного, красивые сильные ноги сжимают мои бока, глаза, опьянённые победой и радостью, теплеют на глазах – и вот уже розовые губы торжественно и легко (от лёгкости отношений) соприкасаются с посеревшими от клуб пыли и неожиданности губами поверженного меня. «Ты!» Крик и улыбка, улыбка и взгляд, взгляд и крик – она встаёт и увлекает моё разбитое ею тело за собой. Мимо проносятся парки, дороги, тротуары, дома, люди, а мы стоим. «Как давно я тебя не видел?» «Как давно я тебя не видела?» К месту вспомнились улыбки друзей, встречи под приветливостью ночных фонарей и летние от летности отношений объятия подруг. «Вот этот журнальчик можно?» – молодой продавец тянется влево, хватает журнал с фотографией грязной спины человека, устремившего свой взгляд в невидимое – в глубь глянцевого листа обложки журнала. Моим глазам представляется лишь затылок падшего, его спина, усыпанная пылью, и небольшая часть сидячей поверхности человеческого тела. Странно, но на обложке нет названия. Я смотрю, смотрю в её глаза, она в ответ улыбается ими, говорит что-то, что-то о том, как она живёт там, откуда ненадолго приехала, я слушаю, слушаю что-то о том, откуда она приехала и о том, как она меня поймала. Мы идём куда-то туда, туда, где она остановилась в этом городе. С нею, кроме меня, и её двоюродный родственник – он молчит и вежливо отворачивается, когда я подбираю на пыльном тротуаре слова, подбираю слова и… Не могу ничего сказать. «Так Вы берёте?» – довольно вежливо вопрошает киоскёр. Оцепенение, вызванное чем-то нереально тронувшим подсохшие ранки памяти, отпустило меня и улетучилось вместе со словами продавца – частично в воздух, частично в мои ушные раковины и далее – в среднее ухо, во внутреннее, и там притаилось, глухо отзываясь на каждый удар сердца. «А… да…». Я смотрю, как непослушные руки раскрывают журнал, я начинаю читать. В комнате довольно душно. Стои́т диванчик, на который меня тотчас же посадили, и мягкий стул посреди комнаты, оккупированный ею, моей амазонкой. Минута распалённых после уличной прогулки слов, восклицаний и смеха, за которой опускается трепетная тишина – что-то треплет её волосы (может, ветер, который она принесла с собою с пыльных тротуаров…), что-то опускает мой взгляд, которому я уже склонен верить… Ей пора. И мне пора, говорю я, лихорадочно соображая, куда же мне так пора. Она улыбается и собирается испаряться – это я вижу по пару её коротких волос – может, ещё? Ещё несколько слов?

«Древняя фотография пыли встреч на твоей тёмной спине. Древние письмена встреч, закодированные и неразгаданные до пыли непонимания на твоих плечах…» Я закрываю журнал, чувствуя боль от падения на спину, отдаю журнал и, не отряхиваясь, иду дальше.

День, громко распахнувшийся солнцу, нёс меня в протяжённости пыльных улиц. Как обычно, ложится пыль, мелкая и едкая, на кожу туфель, как обычно, висят в воздухе многоэтажки, впиваясь пустой таблицей глазниц в мои глаза, как обычно, подмигивают проезжающие мимо молодые водительницы малолитражных автомобильчиков, как обычно, иду я в протяжённости тесных городских улиц. Знакомый поворот направо, впрочем, здесь все повороты – хорошие знакомцы. Знакомый киоск, впрочем… Я беру пару булок хлеба и возвращаюсь домой, в прохладные объятья кресел и одиночества.

Добавьте свой комментарий или войдите, чтобы подписаться/отписаться.
OpenId
Предпросмотр
Улыбка Подмигивание Дразнит Оскал Смех Огорчение Сильное огорчение Шок Сумасшествие Равнодушие Молчание Крутизна Злость Бешенство Смущение Сожаление Влюблённость Ангел Демон Задумчивость Рука-лицо Не могу смотреть Жирный Курсив Подчёркивание Зачёркивание Размер шрифта Гиперссылка Цитата
Загрузка…