Логотип StingRay

Социальные сети
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
Силуэт человека

Эмпирическая, теоретическая и духовная ступени познания, их связь с уровнями сознания и познавательными способностями человека

Познание осуществляется в различных формах, имеет свои стадии, ступени, направления, типы и виды, в нём участвуют различные силы и способности человека, среди которых – способности к чувственному и рациональному отражению действительности, внимание, память, сообразительность, воображение, эмоции, воля и другие. Данная работа посвящена трактовке ступеней познания как одного из его компонентов. В научной литературе можно заметить разнообразие подходов и самих терминов при описании ступеней познавательного процесса. Так, Александр Спиркин говорит о чувственном, эмпирическом и теоретическом познании1, Владислав Лекторский, Павел Гуревич и Сергей Аблеев – о чувственном и рациональном2, Пётр Алексеев – о «живом созерцании», эмпирической и теоретической ступенях, относя чувственно-сенситивное и абстрактно-мысленное к участвующим при этом способностям3. Сергей Лебедев и ряд других авторов говорят о необходимости включения в эту модель метатеоретического (философского) уровня, представляющего собой уровень общенаучного знания4. В то же время необходимо помнить, что наука, как рациональная форма мировоззрения и часть культуры, не может заменить других её проявлений, в связи с чем многие авторы отмечают ограниченность наукоцентристского подхода к гносеологии5. Данная работа призвана дать по возможности целостное видение данного процесса, не сводящееся к специфике обыденного, практического, научного, художественного или религиозного типа познания, задействующих в разной степени те или иные познавательные способности: в обыденном – в основном чувственную, в практическом и научном – чувственную и рациональную, в художественном – чувственную и внерациональную, в религиозном – интуитивную и рациональную6.

В работе «Сознание и самосознание» Александр Спиркин говорит о сознании как о «высшей, свойственной только человеку и связанной с речью функции мозга, заключающейся в обобщённом, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтроле поведения человека»7. Как видно из данного определения, человеческое сознание – сложная система, способная к отражению действительности и синтезу (творчеству). Для нас важно выделить такие уровни сознания, которые помогут понять взаимосвязь различных ступеней (этапов, уровней) познания от самого низшего до самого высшего. Это собственно сознание (как высшая из известных форм психического, или «собственное, мыслящее, самосознающее «Я», по определению Эриха Ротхакера8), и те средства, которое оно использует в познавании: интеллект, ум и данные внешних и внутренних ощущений9, которые, поступая по разным каналам, соединяются в общую картину и обрабатываются человеческим умом:

Уровни сознания, соответствующий ступени (уровни, этапы) познания, онтологические корреляты

В данной работе понятия «интеллект» и «разум» употребляются как синонимы, в отличие от понятия человеческого ума, или рассудка, соединяющего в процессе познавания чувственно-сенситивное, чувственно-эмоциональное и рациональное. Первый определяется как «разум, способность мыслить, проницательность, совокупность тех умственных функций (сравнения, абстракции, образования понятий, суждения, заключения и т. д.), которые превращают восприятия в знания или критически пересматривают и анализируют уже имеющиеся знания» (что является ничем иным, как теоретическим познанием) и называется «способностью, деятельностью человеческого духа, направленною не только на причинное, дискурсивное мышление (как рассудок), но и на познание ценностей, на универсальную связь вещей и всех явлений». Рассудок же называется «психической деятельностью, дающей материал для разума»; согласно Владимиру Далю, ум – это название «познавательной и заключительной способности человека, способность мыслить; это одна половина духа его, а другая нрав, нравственность, хотенье, любовь, страсти; в тесном значении ум или смысл, рассудок, есть прикладная, обиходная часть способности этой (ratio, Verstand), низшая степень, а высшая, отвлечённая – разум (intelectus, Vernunft)»10. В целях рассмотрения взаимосвязи указанных познавательных способностей с уровнями познавательного процесса и их онтологическими коррелятами в данной работе используются понятия чувств, ума, интеллекта и сознания безотносительно к их материальным носителям. Данные уровни психики целесообразно рассматривать не только в их связи и взаимодействии в процессе мышления и практической деятельности человека, но и как относительно самостоятельные уровни сознания, служащие основой для конкретно-чувственного, эмпирического, теоретического и духовного познания.

Различные способы подразделения познавательного процесса на этапы можно встретить со времён античности. Парменид был первым в европейской традиции автором, кому удалось соотнести различные уровни знания и соответствующие им способы познания с различными уровнями реальности: чувственное восприятие, направленное на изменчивый мир становления, приводит к мнениям и догадкам; мышление (νοειν) и разум (logos), обращённые на умопостигаемый мир неизменного бытия, приводят к истине (άλήθεια)11.

В этой связи особенно примечательны гносеологические принципы Николая Кузанского, предвосхитившие многие идеи немецкой классической философии, а также некоторых других философов, продолжавших античные идеи. По Николаю Кузанскому, познание осуществляется благодаря взаимодействию чувств, воображения, рассудка и разума. Чувственное познание, которым обладают и животные, является ограниченной способностью ума. Рассудок, опираясь на материал, поставленный чувствами, образует общие, абстрактные понятия. Он самоуверенно и догматически исходит из нерушимости своих установлений. На самой высокой ступени познания расположен разум, который, мысля во всем сущем совпадение противоположностей, преодолевает ограниченность чувственного познания и рассудка. В свою очередь, невозможно не увидеть преемственности модели познания Николая Кузанского с моделью, предложенной Гуго Сен-Викторским ещё в XII веке. В своём сочинении «О таинствах христианской веры» он утверждал, что первообразы вещей предначертываются волей Творца, упорядочиваются его мудростью и осуществляются в материальной вселенной благодаря его всемогуществу. Душа же есть «лучшая часть человека, или, скорее, сам человек», и потому она всегда тождественна подлинному «Я». Неслучайно поэтому высшей познавательной способностью сен-викторский мыслитель называл «способность видения прототипов» (чистое познание, не привязанное к форме и свойствам чувственно постигаемых предметов) и постижения Бога, то есть уровень духовного познания. В качестве основных познавательных способностей души он рассматривал телесное чувство (sensus), тесно связанное с воображением (imaginatio), рассудок (ratio), чья деятельность по образованию общих понятий описывалась им в соответствии с установками аристотелевской теории абстракции, и разум (intelligentia), для характеристики которого он использовал августиновскую доктрину божественного озарения12.

Мыслители нового времени создают свои модели, в той или иной степени повторяющие Гуго Сен-Викторского и Николая Кузанского. Так, Джон Локк различал три вида знания по степени их достоверности: чувственное познание отдельных вещей; демонстративное (доказательное), то есть знание соответствия или несоответствия идей друг другу, достигаемое опосредствованным путём (то есть путём рассуждений, в том числе и силлогистических умозаключений); интуитивное, наиболее достоверное знание – непосредственное восприятие умом соответствия или несоответствия нескольких идей.

На протяжении всей истории философии существовала дилемма сенсуализма и рационализма. Западноевропейская цивилизация, долгое время признававшая источником знания только чувственный опыт и разум в отдельности, привела к тому, что мыслители нового времени встали либо на путь эмпирического познания, отвлечённой чувственности (индуктивный метод, в особенности в британской философской традиции, позитивизм), либо на путь познания через мыслительную деятельность, формальной отвлечённости (постдекартовский рационализм на континенте)13. Вместе с тем абсолютизация того или иного способа познания ставит исследователя в полную зависимость от его особенностей, включая присущие этому способу ограничения, имеющие место при субъект-объектном взаимодействии. Субъектная сторона зависит от отчётливости восприятия предмета, а объектная сторона – от степени явленности этого предмета. Так, на уровне эмпирического познания субъект, во-первых, имеет дело с его фрагментарными атрибутами и не может охватить все его чувственные стороны. Во-вторых, всегда существует предел, налагаемый диапазоном чувственного восприятия. В-третьих, органы чувств не отделяют воспринимаемый объект от условий его существования, влияние которых может изменить специфику субъект-объектного взаимодействия. Далее, особенности восприятия и осмысления определяются сознанием субъекта, его деятельностью.

«В то время, как часть восприятия объекта, который находится перед нами, приходит через наши чувства, другая часть (она может быть большей), всегда приходит через наш рассудок», – писа́л Вильям Джеймс14. Ограничения, накладываемые на познавательный процесс имеющимся чувственным или интеллектуальным опытом, также влияют на его результат. По мысли Михаила Ломоносова, лишь соединение эмпирического с теоретическим обобщением может привести к истине: чтобы извлечь из опыта истину, обобщить экспериментальные данные и на этой основе разработать какой-либо закон, необходима как аналитическая, так и синтетическая деятельность ума15. Благодаря диалектическому методу Николая Кузанского, который стал подходить к понятию истины как процессу, неотделимо связанному с разнообразными заблуждениями, в европейской философской традиции развивается диалектический подход. Постепенно становится ясно: дилемма сенсуализма и рационализма снимается в синтезе чувственно-сенситивного и абстрактно-мысленного отражения действительности, что становится возможным благодаря обращению к практике, к деятельностно-активному отношению человека к миру16.

Иммануил Кант, основывавший свою теорию познания на чувствах, рассудке и разуме, как общих для всех людей познавательных способностях, описывал познавательный процесс следующим образом: «Всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и подведения его под высшее единство мышления»17. Его «Критика чистого разума» преодолевает односторонность рационализма и эмпиризма в трактовке источников знания и утверждает последовательную взаимосвязь чувственного опыта и рациональных структур. Посредством чувства, пишет философ, предметы нам даются; посредством рассудка они мыслятся; разум же направлен на рассудок, чтобы придать его многообразным знаниям единство, и поэтому с опытом не связан. В отличие от рассудка и его категорий, применимых лишь в границах опыта, разум восходит за его пределы и начинает рассуждать о мире в целом, о природе как бесконечности, о свободе и Боге, доводя синтез опыта до безусловной, тотальной законченности. Здесь Кант вводит понятие «идей разума», которые соответствуют потребности последнего восходить к безусловному, и которым, как оказывается, нет адекватных предметов – аналогов опыта, так как мыслимое в них безусловное единство никогда не может быть найдено в границах этого опыта18. Способности к познанию он рассматривает с точки зрения их априорных форм: чувственность – через трансцендентальную эстетику, рассудок – трансцендентальную аналитику, а разум – трансцендентальную диалектику. Его диссертация «О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира» касается гносеологии, этики и эстетики (объединённой с учением о целесообразности в природе).

При рассмотрении ступеней познания, в основе которых лежат различные познавательные способности, следует прежде всего упомянуть способность чувственного отражения (чувственно-сенситивное и чувственно-эмоциональное), способность рационального отражения (или абстрактно-мысленное, как уточняет Пётр Алексеев) и способность интуитивного постижения. Последняя, как и абстрактно-мысленная способность, имеет место в теоретическом познании, однако не ограничивается им19. Александр Мень называет интуицию основой духовного познания, имеющего место в философии, науке, религии, искусстве20.

Исходя из этих способностей, Бенедикт Спиноза описывает следующие три способа познания: чувственный, возникающий посредством аффектов и способный порождать лишь смутные и неупорядоченные родовые понятия; рациональный, оперирующий общими понятиями путём умозаключений; и интуитивный, осуществляющийся sub specie aeternitatis (с точки зрения вечности), то есть в отношении к Абсолюту. При этом только первый вид познания, согласно Спинозе, может быть источником заблуждений21.

Вильгельм Вундт, опираясь на теории Бенедикта Спинозы и Иммануила Канта, выстраивает следующую систему познания: сначала чувственное, или воспринимаемое познание (Wahrnehmungserkenntnis), в котором он, подобно Канту, различает материальное содержание, данное в ощущениях, и форму, представляемую пространством и временем; вторая ступень – рассудочное познание (Verstandeserkenntnis), свойственное отдельным наукам, которые обрабатывают материал восприятий, следуя двум основным законам мышления: расчленяя данные комплексы явлений на отдельные части и определяя зависимость этих частей друг от друга; наконец, на третьей, высшей ступени, которое он называет разумным познанием (Vernunfterkenntnis), наше мышление переходит за пределы всякого опыта, пытаясь завершить его в двух направлениях – абсолютной целости (Totalität) и абсолютной (элементарной) единичности22.

Как уже было сказано, высшей познавательными способностями для Гуго Сен-Викторского были «способность видения прототипов» и способность мистического постижения Бога: «Возвыситься до Бога – это значит войти в своё «Я», но не только; это значит также невидимым образом выйти за пределы самого себя»23. Первая мысль отражает античную традицию, утверждающую, что общее есть первый тождественный объект познающей души. Вторая говорит о тождественности самореализации и богореализации (ср. с высказыванием Григория Сковороды: «Познать себя и уразуметь Бога – один труд»). Другими словами, высшей ступенью познания является осознание человеком своей подлинной сущности (самоосознание мыслящего духа) и выход за пределы обусловленностей, собственного эго. О необходимости самоосознания как необходимой ступени самосовершенствования говорили Хилон, Сократ и другие мудрецы Запада и Востока, на это нацелены и различные школы йоги. Вследствие авидьи, невежества, пишет Сергей Пахомов, «дух воплощается в материальном, но это же ограничивает его, «заковывает» в обособленных телах, жизнь которых обусловлена различениями. Неведение, таким образом, выступает и как непосредственная причина различений, и как их следствие, что формирует замкнутый круг. Практикующий пытается разорвать этот порочный круг с помощью специфических средств хатха-йоги, и если ему это удаётся, он трансформирует силу авидьи в силу всепроникающего знания и возвращается к самому себе, то есть в сверхиндивидуальное»24. Характерно, что в майевтическом размышлении субъект мысли выступает предметом собственного понимания («познай самого себя»), его деятельность замыкается «на себя», познание своей сути – только погрузившись в себя, «нырнув в себя», отстранив себя от внешних чувств, можно познать (увидеть, услышать) нечто сверхчувственное.

О духовном познании и его значении в жизни человека и всего человечества говорили и другие видные философы, не ограничивавшие развитие человеческого сознания уровнем интеллекта. Человек, по классификации Александра Меня, познаёт мир четырьмя способами, или формами разума, духа: через ощущения, чувства (эмпирический аспект гносеологии); отвлечённой мыслью, которая строит мир идеальных структур и объектов посредством логического и математического абстрагирования (абстрактный аспект); через интуиции, догадки, самопознания, которые дают глубинное и полное восприятие реальности (интуитивный аспект, который превышает, но не исключает двух первых). Солидаризируясь с Плотином, он считает, что «духовное познание есть плод живой интуиции», с переживания которой начинается духовная история человечества: через интуицию человек чувствует «сопричастие пульсу мирового бытия», переживает присутствие Сверхъестественного, Высшего как в собственной жизни, так и в бытии всех людей и всей Вселенной25.

Высказанная Гуго Сен-Викторским и другими философами мысль о познании духом себя как «возвращении к себе» находит продолжение у Георга Вильгельма Фридриха Гегеля в его «Энциклопедии философских наук». Третья часть этого труда, «Философия духа», посвящена идее, возвращающейся из своего природного инобытия к себе, и рассматривает процесс возвышения человека от единичности ощущения к всеобщности мысли, а от неё – к знанию о самом себе и постижению своей собственной субъективности, своего «Я». Вместе с тем понимание человеком себя неотделимо от понимания им своего положения в мироздании. В основе природного развития, составляя его внутреннее содержание, утверждает Гегель, лежит движение понятия, обуславливающее переход от одной ступени природы к другой. Тремя такими ступенями понятия являются всеобщее, частное и единичное, которые применительно к природе обнаруживают себя как всеобщая, частная и единичная телесность. Первой ступени (механика) соответствует бесформенная масса, имеющая единство и форму вне себя; вторая (физика) имеет дело с материей в её частной форме или в форме физической индивидуальности; третья (органика) – это жизнь.

Взгляды Гегеля на уровни организации природы как поля взаимодействия материи и духа оказали и продолжают оказывать решающее влияние на современные онтологию и гносеологию. Видение развития материи от «мёртвого вещества» к более одухотворённой – жизни, душе́ и духу26, предлагает и определённый способ классификации наук, изучающих эти уровни: физика, химия, биология, психология и социально-гуманитарная сфера в целом27. По Николаю Гартману, бытие представляет собой иерархию следующих слоёв: неорганического, органического, душевного и духовного. Высшие формы бытия обладают большей свободой проявления, низшие – активнее в своём самоутверждении. Каждый из высших слоёв коренится в низшем, но полностью им не определяется. Александр Спиркин, говоря о бытии как понятии, синонимичном реальности в целом, перечисляет материальные вещи, физические, химические, геологические, биологические, социальные, психические, духовные процессы, их свойства, связи и отношения, которые также могут названы среди объектов человеческого познания. Борис Вышеславцев, говоря о взаимоотношении ступеней бытия, перечисляет физико-химическое, биологическое, психическое и духовное бытие свободной личности, познающей и действующей. При этом он, как и Николай Гартман, подчёркивает, что каждая следующая ступень содержит предыдущую, но никакая высшая ступень бытия не сводима к низшей28.

Владимир Соловьёв, характеризуя дух и материю, пишет: «Главное свойство этого вещественного бытия есть двойная непроницаемость: 1) непроницаемость во времени, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущего, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что всё новое в среде вещества происходит на счёт прежнего или в ущерб ему, и 2) непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать зараз одного и того же места, то есть одной и той же части пространства, а необходимо вытесняют друг друга. Таким образом то, что лежит в основе нашего мира, есть бытие в состоянии распада, бытие, раздроблённое на исключающие друг друга части и моменты». Дух же лишён этой непроницаемости. Одно из высших проявлений духа – любовь; она всепроникающа. «Если корень ложного существования состоит в непроницаемости, то есть во взаимном исключении существ друг другом, то истинная жизнь есть то, чтобы жить в другом, как в себе, или находить в другом положительное и безусловное восполнение своего существа… Истинное соединение предполагает истинную раздельность соединяемых то есть такую, в силу которой они не исключают, а взаимно полагают друг друга». Диалектика со времён Гераклита показывает, как «из противоположностей рождается прекраснейшая гармония». А гармония, как замечает Борис Вышеславцев, «рождается только из противоположного, не из тождественного, не из унисона. Она есть нечто новое, раньше не бывшее, удивительным образом возникающее там, где раньше было противоборство, взаимоотрицание и вытеснение»29. Одной из целей человеческого духа должно стать, по учению Владимира Соловьёва и его последователей, установление истинного любовного отношения человека не только к себе подобным, но и к своей природной и всемирной среде.

Западноевропейская дилемма «либо чувства, либо абстрактное мышление», не давая полной характеристики познавательного процесса, уводит от истины, поскольку последняя требует учёта взаимодействия всех ступеней познания и всех способностей человека, используемых на различных уровнях сознания (психики). Человек, по мысли Ивана Киреевского, должен стремиться «…собрать в одну неделимую цельность все свои отдельные силы, которые в обыкновенном положении человека находятся в состоянии разрозненности и противоречия; чтобы он не признавал своей отвлечённой логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашённый с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды; чтобы внушения отдельного эстетического смысла, независимо от других понятий, он не считал верным путеводителем для разумения высшего мироустройства (чтобы даже внутренний приговор совести, более или менее очищенной, он не признавал, мимо согласия других разуметельных сил, за конечный приговор высшей справедливости)», так как Истина доступна только цельному человеку30. Если рационализмом называется философия, которая сознательно избирает органом своего исследования ratio, то есть формальный рассудок, оторванный от полноты и бесконечного многообразия жизни, то позволительно назвать логизмом такую философию, которая избирает органом своих постижений Λόγος, то есть разум, взятый вне отвлечения от живой и конкретной действительности, ей сочувственный и её имманентно проникающий, пишет Владимир Эрн, призывая «от схоластики и отвлечённости вернуться к жизни и, не насилуя жизнь схемами, наоборот, внимая ей, стать вдохновенной и чуткой истолковательницей её божественного смысла, её скрытой радости, её глубоких задач»31. Сходные размышления есть у Ивана Киреевского, писавшего о «знании гиперлогическом», «суперрациональном», превосходящем знания, выработанные абстрактным логическим мышлением, о том, «которое зиждется на полном единстве всех духовных сил», у Николая Лосского, писавшего о «восприятии «металогических» принципов бытия, лежащих глубже, чем качественные и количественные определения», Бориса Вышеславцева, Григория Померанца и других авторов32. Александр Мень писа́л, что «только в органическом сочетании непосредственного опыта, отвлечённого мышления и интуиции рождается высший интегральный тип познания, в котором господствует, по определению Бердяева, «Большой Разум». Он не ограничивает себя узкими рамками рассудка и способен подняться в сферу парадоксального, антиномичного. Он включает в себя все силы малого разума, как целое – части. Именно это позволяет ему простирать свой взгляд от видимых явлений природы до предельных граней бытия»33.

Вышеперечисленные теории познания, встречающиеся в истории философии, можно с некоторыми оговорками (относительно участия различных человеческих способностей во всех этапах познания, хотя и в разной степени) принять и в наши дни. Пётр Алексеев, обосновывая употребление понятий эмпирической и теоретической ступеней познания в отличие от «чувственного отражения действительности» и «рационального отражения», замечает, что чувственное в ряде моментов пронизывается рациональным, поэтому их скорее следует считать способностями, на базе которых формируются указанные ступени познания. При этом он указывает на непосредственную чувственную связь человека с объективным миром как исходный уровень познания, который называет конкретно-чувственным познанием или «живым созерцанием»34. Об этом же исходном уровне говорят Александр Спиркин и Валерий Кохановский, называя его чувственным, в виде непосредственно данных органам чувств ощущений и восприятий свойств вещей, и выделяя из эмпирического, так как последнее может быть отражением данного не непосредственно, а опосредованно35.

В заключение следует отметить, что в любом познании используется как чувственная, так и рациональная способность наряду с интуицией, выступающие на практике в тесной связи между собой и прочими способностями человека. Так, органы чувств снабжают ум человека данными и фактами о познаваемом предмете, которые обобщаются и могут использоваться для определённых выводов, что служит основой для отвлечённого мышления. Опыт познавательной деятельности свидетельствует и о том, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведён ни к индуктивно, ни к дедуктивно развёртываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения36. Таким образом, процесс познания (познавания, как уточняют авторы «Философского энциклопедического словаря»37) возможен лишь в единстве всех упомянутых форм; односторонний подход, по словам Елены Ериной, приводит к искажениям истины38. В свете вышесказанного хорошо понятна необоснованность имевшихся в истории науки попыток свести познание к эмпирическому или теоретическому как единственному источнику знания либо к способности конкретно-чувственного или абстрактно-мысленного отражения. Синтетическая концепция в гносеологии, не противопоставляя себя ни сенсуализму и эмпиризму с одной стороны, ни рационализму – с другой, ни интуитивизму – с третьей, утверждает тезис, что человеческое познание основано на действии чувств, разума и интуиции39.

Исходя из того, что одним из условий формирования познавательного отношения является соответствие объекта познания интересам и потребностям субъекта и, в свою очередь, соответствующая «настройка» субъекта на познаваемый объект, закономерно сделать вывод о необходимости наличия определённых познавательных способностей человека и достаточно высокой ступени развитости человеческой психики в целом как необходимой предпосылке того или иного уровня познания. Далее, каждый уровень познания имеет определённые онтологические соответствия. Таким образом, справедливо говорить о взаимосвязи уровня развития психики и познавательных способностей, которые выступают основой различных ступеней, или уровней, познания, и определённых сторон бытия, которые выступают их объектом.

Предложенная модель охватывает все известные на сегодняшний день ступени (называемые также этапами, уровнями) познания и показывает участие в них различных способностей человека, что позволяет использовать её в философии, психологии и других гуманитарных областях. Приведённый способ классификации уровней сознания и основанных на них уровнях познания не исключает и других классификаций, к примеру, выведения промежуточных уровней по отношению к приведённым выше. При этом не лишне повторить, что упоминавшиеся концепции являются условными и что используемые в них классификации, которые разделяют познавательный процесс и использующиеся при этом способности человека на те или иные компоненты, имеют место лишь в теории, где служат большей наглядности, но не на практике, где они задействуются в комплексе, обеспечивая целостное восприятие действительности.

1 Спиркин, А. Г. Философия / А. Г. Спиркин. – М., 2004. – С. 431.

2 Лекторский, В. А. Познание / В. А. Лекторский // Введение в философию. – М., 2005. – С. 453; Гуревич, П. С. Философия: учебник для вузов / П. С. Гуревич. – М., 2003. – С. 300; Аблеев, С.Р. История мировой философии / С. Р. Аблеев. – М., 2005. – С. 393 – 394.

3 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – М., 2000. – С. 283 – 284; также см. Козин, Н. Г. Эмпирический и теоретический уровни научного познания / Н. Г. Козин // Научное знание: уровни, методы, формы. – Саратов, 1986; Швырев, В. С. Живое созерцание и абстрактное мышление, эмпирическое и теоретическое знание и познание / В. С. Швырев // Теория познания, в 4 т. Т. 3. Познание как исторический процесс. – М., 1993.

4 Философия: проблемный курс: учебник / Под общ. ред. проф. С. А. Лебедева. – М., 2002. – С. 175, 183; Философия науки: учебное пособие для вузов / Под ред. С. А. Лебедева. – М., 2005. – С. 151; Хачатрян, А. А. Эмпирическое, теоретическое и метатеоретическое в философии науки / А. А. Хачатрян. – Волгоград, 2005.

5 Ракитов, А. И. Философские проблемы науки. Системный подход / А. И. Ракитов. – М., 1977. – С. 23 – 24; Кармин, А. С., указанное сочинение; Алексеев, П. В., Панин А. В. Теория познания и диалектика / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – М., 1991. – С. 5; Розин, В. М. Путешествие в страну непривычного знания / В. М. Розин // Знание за пределами науки. – М., 1996. – С. 5; Лекторский, В. А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница / В. А. Лекторский // Научные и вненаучные формы мышления. – М., 1996; Ойзерман, Т. И. Философия как единство научного и вненаучного познания / Т. И. Ойзерман // там же; Крапивенский, С. Э. и др. Цивилизационный подход к концепции человека и проблема гуманизации общественных отношений / С. Э. Крапивенский. – Волгоград, 1998; Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – М., 2000. – С. 202 – 203; Микешина, Л. А. Философия познания. Полемические главы / Л. А. Микешина. – М., 2002; Ромашов, А. Н. Российская культура: коллективное и индивидуальное сознание / А. Н. Ромашов // Встреча Межрелигиозной межнациональной Федерации за мир во всем мире, 12.05.2003. – www.iifwp.ru/events/12may2003.htm; Степин, B. C. Наука / В. С. Степин // Новейший философский словарь. – Минск, 2003. – С. 661; Тимощук, А. С. Концепции современного естествознания для юриста / А. С. Тимощук. – Владимир, 2006. – С. 3 – 4.

6 Ерина, Е. Б. Основы философии: учебное пособие / Е. Б. Ерина. – М., 2007. С. 64; также см. Афанасьев, Т. Ю. Классификация познания и знания по типам и видам / Т. Ю. Афанасьев // Свеча-2006. Истоки: религия и личность в прошлом и настоящем: материалы международных конференций, т. 14. – Владимир, 2006. – stanislaw.ru/rus/research/knowledge-classified.asp.

7 Спиркин, А. Г. Сознание и самосознание / А. Г. Спиркин. – М., 1972. – С. 83.

8 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 436; «Э. Ротхакер различал внутри цельной личности три главных слоя: 1) вегетативную и животную жизнь во мне; 2) моё «Оно», определённое прежде всего стремлениями и чувствами; 3) моё собственное, мыслящее, самосознающее «Я», – см. Учение о слоях // Философский энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 472.

9 «Человеческий организм имеет экстерорецептивную систему, направленную на внешнюю среду (слух, зрение, осязание, вкус, обоняние) и интерорецептивную систему, связанную с сигналами о внутреннем физиологическом состоянии организма. Все эти способности объединяются в одну группу под названием «способность к чувственному отражению действительности». Однако термин «чувственный» многозначен, поэтому более правильным будет подразделять чувственное на чувственно-эмоциональное и чувственно-сенситивное», – Алексеев, П. В., Панин, А. В. Теория познания и диалектика / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 132 – 133; они же. Философия. – С. 284.

10 Интеллект // Философский энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 181; Разум // Указ. соч. – С. 383; Рассудок // Указ. соч. – С. 385; Даль, В. И. Разум / В. И. Даль // Толковый словарь живого великорусского языка. Т. IV. – СПб., М., 1882. – С. 53; он же. Ум // Указ. соч. – С. 494.

11 Мнение и знание // Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. – С. 380.

12 Гарнцев, M. А. Гуго Сен-Викторский / M. А. Гарнцев // Новая философская энциклопедия, в 4 т. Т. I. А-Д. – М., 2000. – С. 566.

13 Киреевский, И. В. Характер европейской цивилизации / И. В. Киреевский // Московский сборник, 1852. Т. I. – С. 177; он же. Ответ Хомякову, 1839 (сверено по: Лосский, Н. О. История русской философии / Н. О. Лосский. – М., 1991. – www.krotov.info/lib_sec/12_l/los/lossk_n_02.htm); Lee, S. H. Unification Thought. HSA-UWC, New York City. Chapter I. Traditional Ideas of Existence. 3. Modern Concepts of Ontology / S. H. Lee. – NY. – www.unification.org/ucbooks/UT/UT-1-1.htm; Хилл, Т. И. Современные теории познания / Т. И. Хилл. – М., 1965.

14 Цитируется по: Сикл, Э. Введение / Э. Сикл // Оптические иллюзии. Галереи I и II. – М., 2004. – С. 4.

15 Спиркин, А. Г. Философия / А. Г. Спиркин. – С. 203.

16 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 317.

17 Кант, И. Сочинения в 6 т. Т. 3. / И. Кант. – М., 1964. – С. 340.

18 См., например: Философия: учебник / Под ред. проф. В. Н. Лавриненко. – M., 2004. – С. 88; Румянцева, Т. Г. Кант Иммануил / Т. Г. Румянцева // Новейший философский словарь. – Мн., 2003. – С. 466.

19 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 283 – 285, 295, 317 – 321; см. также: Интуиция и научное творчество: аналитический сборник ИНИОН. – М., 1981.

20 Безнюк, Д. К. Мень Александр Владимирович / Д. К. Безнюк // Новейший философский словарь. – Мн., 1998. – С. 413; Мень, А. В. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни, в 7 т. Т. I. Истоки религии / А. В. Мень. – М., 1991. – С. 39 – 52.

21 Кунцман, П., Буркард, Ф.-П., Видман, Ф. Философия: dtv-Atlas / П. Кунцман, Ф.-П. Буркард, Ф. Видман. – М., 2002. – С. 111.

22 Соловьёв, В. С. Вундт Вильгельм-Макс / В. С. Соловьёв // Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. Биографии, в 12 т. т. 3. – М., 1993. – С. 522.

23 Гуго Сен-Викторский // Философский энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 119.

24 Пахомов, С. В. Теоретические основы хатха-йоги. – absolutology.org.ru/pakhomov_2.htm.

25 Безнюк, Д. К. Указ. соч.; Мень, А. В. Указ. соч. – С. 45; см. также: Курочкина, М. Н., Померанц, Г. С. Тринитарное Мышление и Современность / М. Н. Курочкина, Г. С. Померанц. – М., 2000. – С. 50 – 55.

26 Материя // Философский энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 260.

27 Кедров, Б. М. Наука / Б. М. Кедров // Философская энциклопедия. Т. 3. – М., 1964. – С. 581 – 582; Грядовой, Д. И. Философия: структурированный учебник для вузов / Д. И. Грядовой. – М., 2003. – С. 277.

28 Учение о слоях // там же; Гартман Николай // Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. – С. 102; Спиркин, А. Г. Философия / А. Г. Спиркин. – С. 223; Вышеславцев, Б. П. Философская нищета марксизма. Кризис индустриальной культуры / Б. П. Вышеславцев. – М., 2006. – С. 254 – 255.

29 Соловьёв, В. С. Смысл любви / В. С. Соловьёв // Сочинения в 2 т. Т. 2. – М., 1988. – С. 540 – 541, 544; Вышеславцев, Б. П. Указ. соч. – С. 201.

30 Киреевский, И. В. Полное собрание сочинений. Т. I / И. В. Киреевский. – M., 1911. – С. 249, 275.

31 Эрн, В. Ф. Борьба за Логос. Опыты философские и критические. Г. Сковорода, жизнь и учение / В. Ф. Эрн. – Мн., М., 2000. – С. 3.

32 Лосский, Н. О. Указ. соч.; см. также: он же. Мир как органическое целое / Н. О. Лосский. – М., 1917; он же. Принцип наибольшей полноты бытия / Н. О. Лосский // Научные труды Русского народного университета в Праге. Т. I. – Прага, 1928; он же. Чувственная, рациональная и мистическая интуиция / Н. О. Лосский. – Париж, 1938; Вышеслацев, Б. П. Кризис индустриальной культуры / Б. П. Вышеслацев. – М., 2006; Померанц, Г. С., Миркина, З. А. В тени Вавилонской башни / Г. С. Померанц, З. А. Миркина. – М., 2004; Афанасьев, Т. Ю. Материальное и духовное познание. Обусловленность познания и его конечная цель / Т. Ю. Афанасьев // Наука, религия, текст: Махабхарата и Бхагавад-гита, традиция и интерпретация: материалы международной научно-теоретической конференции. – Владимир, 2006. – С. 101 – 104.

33 Мень, А. В. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни, в 7 т. Т. I. Истоки религии / А. В. Мень. – М., 1991. – С. 43.

34 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Теория познания и диалектика / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 132; они же. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 284, 314 – 315, 317; см. также: Кант, И. Сочинения, в 6 т. Т. 6 / И. Кант. – М., 1966. – С. 142 – 143; Ленин, В. И. Полное собрание сочинений, 5 изд. Т. 29 / В. И. Ленин. – М., 1977. – С. 152.

35 Спиркин, А. Г. Философия / А. Г. Спиркин. – С. 431; см. также: Философия: учебное пособие для вузов / Под ред. В. П. Кохановского. – Ростов-на-Дону, 2003. – С. 407 – 408, 461.

36 Алексеев, П. В., Панин, А. В. Философия / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – С. 317.

37 Познание // Философский энциклопедический словарь. – М., 1998. – С. 349.

38 Ерина, Е. Б. Указ. соч.

39 Аблеев, С. Р. Указ. соч. – С. 392.

Добавьте свой комментарий или войдите, чтобы подписаться/отписаться.
OpenId
Предпросмотр
Улыбка Подмигивание Дразнит Оскал Смех Огорчение Сильное огорчение Шок Сумасшествие Равнодушие Молчание Крутизна Злость Бешенство Смущение Сожаление Влюблённость Ангел Демон Задумчивость Рука-лицо Не могу смотреть Жирный Курсив Подчёркивание Зачёркивание Размер шрифта Гиперссылка Цитата
Загрузка…