Логотип StingRay

Социальные сети
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
Силуэт человека

Осмотр на месте (Wizja lokalna)

Футурологический конгресс + Осмотр на месте + Мир на земле Осмотр на месте

Лем С. Футурологический конгресс: роман; Осмотр на месте: роман; Мир на земле: роман / С. Лем; пер. с польск. – М.: АСТ, 2004. – 638, [2] с. – ISBN 5-17-014362-1.

О том, как скучающий в Швейцарии в ожидании суда Йон Тихий ознакомился с описанием таинственной энцианской цивилизации и решил проверить всё написанное на месте.

Оценка посетителей: ? из 10.
25.03.2006 17:12:00 Станислав Цитата #0

Сначала несколько «сонное» повествование об отдыхе Йона Тихого в Швейцарии, разбавленное несколько необычной афёрой одного «щедрого» швейцарского миллионера (конкурента “Nestle”), вдруг превратилось в набор удивительного бреда об инопланетной цивилизации. Снова большой набор совершенно новых, придуманных слов, как и в «Футурологическом конгрессе», преодолевается с трудом, даже несмотря на наличие приложения с «Толкового земляно-землянского словарика люзанских и курляндских выражений, обиходных и синтуральных». Бред этот чем-то напоминает произведения Макса Фрая, но местами превышает все мыслимые и немыслимые пороги терпения, так что хочется даже бросить читать… но что-то всё-таки удерживает, интерес уже распалён… И, как оказывается, терпишь не зря – всё проясняется и становится ещё более увлекательным именно тогда, когда начинается непосредственный «осмотр на месте», то есть (повторный) визит Йона Тихого на Энцию. Кроме всего прочего, роман просто напичкан самыми разными фразами и мыслями, которые так и хочется цитировать… И я не откажу себе в этом удовольствии!..

  • «Нарастающие внутренние проблемы привели к падению уровня интеллекта членов обеих главных политических партий, из числа которых выбирается Президент (Странодав); перед лицом непреодолимых трудностей не нашлось в меру толковых кандидатов, добровольно претендующих на высший пост. Так называемая дебилитация сменявших друг друга администраций привела к кризису, закончившемуся введением Политереи (политической лотереи) для заполнения пустующих вакансий в госаппарате».
  • «Если на планете восемнадцать государств… только очень наивный человек решит, что существует лишь восемнадцать версий её истории; кроме трудов официальных источников имеются ведь работы историков, которых едва терпят, а иногда – казнят и реабилитируют post mortem, а также дееписателей-критиканов и разоблачителей, которые, к сожалению, нередко поддаются духовному или физическому внушению и меняют свои взгляды в следующих изданиях, потому что у них, скажем, жена и дети… На эту груду вариантов ложатся центнеры хроник, живописующих судьбы интересующего нас государства глазами соседей и их историков (как известно, Первую мировую войну китайцы назвали гражданской войной европейцев), а деятельность МИДа превращается в блуждание по лабиринту, где на каждом шагу подстерегают засады и таятся загадки; и, словно этого мало, то и дело поступают отчёты очередных экспедиций, а когда туда вместе с дипломатическими отправляются торговые миссии, которых больше заботит товарооборот, чем историческая истина, опять начинаются согласования и уточнения. Когда же всё наконец как-то удается наладить, там, на месте, вдруг происходит исторический перелом, и опять начинай всё сначала; монументы боготворимых правителей летят с пьедесталов, преступные демоны и чудовища оказываются национальными героями и вождями, сочинения, запечатлевшие на вечные времена заслуги монархов и полиархов, устаревают в одну минуту…»
  • «Министерство Инопланетных Дел действует на основании имеющихся у него документов, и только. Лишь тот, кто не имеет никакого понятия о делопроизводстве, может увидеть в этом что-то необычайное, несообразное или даже несерьёзное. Ведь вся политическая история Земли представляет собой цепь ошибок и их последствий; с прадавних времён государства ставили не на ту карту, делали то, что не соответствовало их истинным интересам; так что политика состояла прежде всего в ошибочной оценке противника, а ещё чаще – в превращении потенциальных союзников во врагов из-за недоразумений и недоумия. Как победы, так и разгромы проистекали из ложных прогнозов: недаром у побеждённых дела обычно шли лучше, чем у победителей, – если не сразу, то чуть погодя. Политика имеет дело с будущими событиями, которые точно предвидеть нельзя, а опытный политик – это тот, кто прекрасно об этом знает, но гнет своё из патриотизма, чувства долга и осознания исторической необходимости. Поэтому Министерство Инопланетных Дел не открывает Америк, а действует как обычные МИДы, с той лишь разницей, что границы неизбежных при дипломатической деятельности ошибок раздвинулись астрономически. Неужели мне неизвестно, что при принятии решений, определивших исход мировых войн, начисто игнорировались донесения разведки и иные совершенно достоверные данные, из которых вытекало как дважды два, что войну объявлять не следует? Поэтому так ли уж важно, настоящие документы у нас в руках или всего лишь фантомы? Каким, собственно, образом эта разница повлияла бы на течение министерских дел?»
  • «Никогда относительность красоты не проявляется столь удручающе, как при встрече двух планетарных рас различного происхождения. Профессор Шимпанзер в своей «Сравнительной энтропологии» цитирует отчёт для служебного пользования, который представили своим властям энцианские монстроведы, изучавшие множество земных телепередач. Особенно поразили их конкурсы на звание «мисс Вселенная». Воплощением зла люди считают земную гравитацию, причем борьба с нею возлагается на строго определённые части тела. По непонятным причинам женщины обязаны выказывать своё участие в этой борьбе постоянно, а мужчины лишь время от времени. По-видимому, осознание такой диспропорции вызывает протесты самок гомо сапиенс, именуемые движением за женскую эмансипацию. Его участники демонстративно отказываются носить под одеждой специальную упряжь (хомуты), которая противодействует гравитационному опаданию млекопитающих отростков, символизирующих жизненную активность. Борьба бюстов с силой тяготения неизменно заканчивается их поражением, о чём людям должно быть известно заранее, поскольку с возрастом натяжение кожных тканей ослабевает. Тем не менее самцы отказывают потерпевшим поражение самкам хотя бы в частице того обожания, которым они окружали их, пока видимость независимости от гравитации сохранялась. Несправедливость этого кодекса поведения тем более поразительна, что, как уже говорилось, самцы лишь иногда обязаны демонстрировать подобную суверенность, да и то в течение очень недолгого времени. Откуда взялся этот обычай, установить не удалось. Скорее всего, он имеет религиозное (метафизическое) обоснование, хотя тут все земные верования словно воды в рот набрали, что свидетельствует о крипторелигиозном характере борьбы вышеуказанных частей организма с силой земного притяжения. Разгадать эту загадку мешает многофункциональность органов, отряженных на противогравитационную борьбу, поскольку, вследствие единственного в своём роде, невиданного в целой Галактике срастания выделительных и родительных органов у земных млекопитов, никогда до конца не ясно, в каком именно качестве активизируются данные органы, будь то частным или публичным образом».
  • «…Вследствие единственного в своём роде, невиданного в целой Галактике срастания выделительных и родительных органов у земных млекопитов… Примитивизм, и притом самого худшего сорта… проявляется там, где дефекацию от прокреации отделяют какие-нибудь миллиметры, а то и меньше. Этот способ остается нейтральным с нравственной точки зрения до тех пор, пока ещё нет нравственности, то есть пока поведением животных управляет слепой инстинкт. Однако же этот экономичный способ сочетания в одном месте и в одном канале столь диаметрально противоположных функций, как удаление из организма нечистот и занятия любовью, должен был стать проклятием создающего культуру разума. Поскольку любое живое существо избегает собственных выделений, это всеобщее отвращение надлежало как-то преодолеть, и эволюция воспользовалась приёмом столь же простым, сколь и циничным, превратив места naturaliter омерзительные в притягательные – благодаря таящемуся в них наслаждению. Эти несчастные, безгранично наивные люди, заявил энцианский людист Пиксикикс, целые столетия ломают головы над тем, почему копуляция доставляет их самкам чувственное наслаждение, тогда как у низших животных ничего подобного не наблюдается. Поразительно, добавляет этот постпернатый мудрец, что разумное существо может обманывать себя так долго и так успешно, как бедные земляне! Того, кто спаривается нерефлективно, не нужно заманивать посулами удовольствий, преодолевающих отвращение. Улитка, жаба, жираф или бык ничегошеньки себе не думают, когда наступает период течки; но чтобы подавить какое-либо мышление у тех, кто не только может, но и должен пользоваться разумом, необходимо затуманить их мозг автонаркозом, и именно эту роль играет оргазм. Помрачающий сознание спазм быстро проходит, и ясность мышления возвращается. Бедные, невинные жертвы эволюции, обманутые ею! – восклицает в этом месте своей «Сравнительной гомологии» доктор Пиксикикс. – Вся Галактика должна сочувствовать вашим тщетным душевным борениям, от которых вы не избавились по сей день и не избавитесь никогда, ибо с таким уродством уже ничего не поделаешь».
  • «Земные понятия чистого и нечистого, а также ритуалы очищения и искупления, аскетизм как средство борьбы с чувственностью, как протест против сексуального влечения, анафемы этому влечению и его превознесение до небес – всё это… привело к расчленению человеком своего собственного тела, и в некоторые эпохи, например в средневековье, культура выдала тело на настоящие муки, верхнюю его часть увлекая в небеса, а нижнюю сталкивая в преисподнюю. Ни один теолог за целых двадцать веков даже не заикнулся о том, что, собственно, люди, которым христианство гарантирует воскресение во плоти, будут делать с гениталиями в раю».
  • «Я заметил, что у него новая секретарша, до того красивая, словно она не умела даже печатать на машинке. Она и в самом деле не умела, адвокат этого не скрывал, к тому же она делала кошмарные ошибки в правописании и, что ещё хуже, вкладывала не те письма в не те конверты; но смотреть на неё было таким удовольствием, что клиенты посещали его контору чаще, чем должны были».
  • «…Змеиные чары, которыми околдовывает нас прекрасное женское лицо, в сущности, совершенная загадка. Окончательно я уяснил это во время чтения упомянутой книги, наткнувшись в ней на удивительное межпланетное недоразумение. Комиссия экспертов-людистов, изучавшая программы нашего телевидения, особенно конкурсы красоты, обнаружила, что некоторым типам женских лиц отдается явное предпочтение, и, пораскинув мозгами, выдвинула в официальном порядке гипотезу, согласно которой лицо выполняет у людей функцию марочной таблицы, то есть латунной пластинки с данными о мощности, КПД и напряжении, прикрепляемой, например, к электромоторам. Энциане, как представители другого вида, заявила комиссия, не в состоянии прочитать по женским лицам эти характеристики, поскольку они закодированы не цифровым и не аналоговым способом; но как-то всё-таки закодированы. Цвет радужной оболочки, форма носа и губ, расположение волос на голове – всё это легко читаемые людьми знаки. Возможно, они показывают эффективность обмена веществ, сопротивляемость организма земным болезням, умение бегать (хотя, если уж на то пошло, легче было бы прочитать его непосредственно по ногам), общий уровень интеллекта, – в общем, что-то они значат наверняка, потому что различие между лицами королев красоты и обычных человеческих самок не больше, чем между разными буквами алфавита. Итак, дело тут не в эстетических соображениях, – что такое несколько лишних или недостающих миллиметров носа? Комиссия трудилась не покладая рук, рассмотрела одиннадцать альтернативных гипотез, начиная, разумеется, с биологической: мол, человеческий самец вычитывает из лица самки черты, которые желал бы видеть у своего потомка; но эта концепция оказалась неприемлемой, если принять в соображение, что ни в общественной, ни в профессиональной жизни на Земле не видно какого бы то ни было предпочтения, оказываемого прямым носам перед курносыми или же оттопыренным ушам перед ушами, плотно прилегающими к черепу. А если самец желает иметь сильное потомство, то осмотр женских мускулов даст ему больше, чем заглядывание в глаза. Если же речь идёт о легких родах, то следовало бы оценивать ширину таза, однако людям это и в голову не приходит. Поскольку у людей ноги в коленях сгибаются вперед и значительную часть своей жизни они проводят сидя, рессорные качества ягодиц могут иметь некоторое селекционное значение; и в самом деле, похоже на то, что для самцов это немаловажно, но всё же лицу они явно отдают предпочтение, а этого никаким просиживанием на жёстких табуретках не объяснишь. Несчастная эта комиссия исследовала что-то около восьмисот тысяч снимков актрис, теледикторш и домохозяек, стараясь установить корреляцию между чертами их лиц и такими недугами, как желчнокаменная болезнь, расширение вен, потливость ног и даже мягкость характера, но не нашла и следа какой-либо корреляции, что повергло её в полное недоумение. Поэтому она обследовала несколько землян, прибывших на Энцию, но ничего научного узнать от них не смогла и пришла к выводу, что данные, закодированные в лицах красивых женщин, являются на Земле государственной тайной, выдача каковой приравнивается к измене».
  • «Дело в том, что основополагающие утверждения философии подтвердить экспериментально нельзя. Нельзя доказать, что мир перестает существовать, если нет никого: ведь чтобы доказать, что его нет, нужно пойти и посмотреть, а в таком случае он, разумеется, есть как ни в чём ни бывало. Однако же ученики Фирксатика применяли эмпирическое доказательство, получившее название ультимативного. Если оппонент стоял на своём и отвергал все доводы, они угрожали самоубийством. Ведь то, кто готов умереть за свои убеждения, и притом на месте, наверное, достаточно в них уверен!»
  • «Беспристрастный – значит нейтральный или справедливый. Беспристрастный всему предоставляет одинаковые возможности, а справедливый измеряет всё одинаковой мерой. Мир несправедлив, ибо: в нём легче уничтожать, чем творить; легче мучить, чем осчастливить; легче погубить, чем спасти; легче убить, чем оживить… Живущие мучат, губят и убивают, а следовательно, не мир к ним неблагосклонен, но сами они неблагосклонны друг к другу. Но и тот, кого никто не убьёт, должен умереть, убитый собственным телом, которое есть часть мира, ибо чего же ещё? А значит, мир несправедлив к жизни. Мир не нейтрален, коль скоро: он пробуждает надежду на устойчивое, неизменное и вечное бытие, не являясь, однако, ни устойчивым, ни неизменным, ни вечным; следовательно, он вводит в обман. Он позволяет постигать себя, однако при этом вовлекает в познание, поистине бездонное; следовательно, он коварен. Он позволяет овладевать собой, но лишь ненадёжным образом. Открывает свои законы, кроме закона абсолютной надёжности. Этот закон он скрывает от нас. Следовательно, он злонамерен. Итак: мир не нейтрален по отношению к Разуму».
  • «Генженерия… доказывал он, становится тем абсурднее, чем меньше у неё ограничений. Тот, кто овладел лишь искусством мелкой ретуши, мало чем овладел и ничему не угрожает. За такого рода улучшениями кроется надежда на лучшую жизнь, которую мы обеспечим потомству. Генженеры ссылаются на то, что нашими предками были… на которых мы не слишком похожи телом и духом. А раз в этом прадавнем переходе от низшей… стадии к высшей, разумной мы ничего дурного не видим, то надо по аналогии решиться на следующий шаг! Аналогия эта ложная, сходство – мнимое, потому что… предки… не стояли перед каким-либо выбором, а мы стоим. Их привилегией было невежество и бессознательность; и то и другое мы утратили бесповоротно. Отбрасывая свою смертную оболочку, мы отбрасываем самих себя; и тут таится ещё одна беда – неслыханная свобода в проектировании улучшений».
  • «…Церковь есть не что иное, как компас, долженствующий согласовать направление людских умов с непостижимым направлением деяний Господних».
  • «…За это его разорвали на куски раскалёнными щипцами пред императором Сксом. (Скс гордился своим коротким именем, но это статья особая, и я думаю, что разумнее будет обойти молчанием всю ономастику энцианских родовых прозвищ и вопрос о связи между именем и занятием энцианина.)»
  • «Любая цивилизация по крайней мере частично проходит стадию верозии – эрозии истины, хотя необязательно именно в этой, логократической форме, как было у энциан. Верозия принимает различные формы, но появляется всегда в определённую историческую эпоху, а именно в эпоху эмбриональной индустриализации. Лишаясь сакрального ореола, власть слабеет и ищет опору в административной иерархии, а та создает миражи (фата-морганы) общественных отношений, идеализирующие действительность в степени, соответствующей интенсивности верований на данный момент, только верования эти бюрократические, а не религиозные. Этот феномен иногда называют самообманывающимся самообманом, или автофата-морганой. Веру в сверхъестественное могущество правителей заменяет полиция, а процесс обращения информации приобретает такое значение во всех сферах жизни, что трудно устоять против соблазна монополизировать его. Экономическая и информационная монополии различны по объекту присвоения, но сходны, если речь идёт о последствиях: и то, и другое вызывает социальные колебания. Преобладают при этом либо экономические колебания (рост – кризис), либо информационные (истина – ложь). Утешение выдумкой – простейший стабилизатор социальных структур; впрочем, он имеет ту хорошую сторону, что многие тревожные ожидания, проистекающие из осведомленности о неприятных фактах, не оправдываются, поэтому припрятыванием этих фактов под сукно достигается сбережение человеческих нервов. Но тут легко перегнуть палку. Синдром автофата-морганы (самозаговаривания) означает, что производители вымысла сами заражаются вымыслом; это может привести к так называемому полному внутреннему отражению и поглощению в процессе бюроциркуляции, к социошизофрении (одно говорят, в другое верят), а также к еще более сложным патологоинформационным синдромам. В нормальной (усредненной) цивилизации загрязнение информационной среды ложью достигает 10-15%; если оно превышает 70%, появляются так называемые дребезжащие колебания с циклом 12-15 лет, а при загрязнении свыше 80% отфильтровать чистую правду уже невозможно, и начинается коллапс».
  • «Согласно землянам… Бог открылся первым людям прямо и тем самым ограничил их неуверенность относительно Его решений и Его особы, – но не ограничил свободу воли, что и стало причиной Грехопадения. Так утверждают иудаизм и христианство, расходясь с другими влиятельными религиями, особенно ближне- и дальневосточными, в которых столь же недвусмысленного Откровения не было или оно носило иной характер. При таком множестве религий согласовать что-либо они не пытались, и каждая церковь считает себя исключительной хранительницей Божественной истины, а все остальные – заблуждением. Энциане же… существующее у них многообразие верований превратили в основное положение теологии. Оно гласит, что Господь не ограничивает ничьих поступков и помыслов. Пожелав наделить Сотворенных наивысшей свободой, Творец как бы затаился перед ними, и открыть его можно только посредством размышлений о бытии. Если бы было иначе… если бы Бог действительно открылся людям, он сделал бы это так громогласно и однозначно, что содержание Откровения было бы повсюду одно и множества религий не возникло бы. Что Бог существует… видно из космической всеобщности Теогоний, а то, что он не установил одного-единственного пути к себе одним-единственным подлинным Откровением, но молчаливо соглашается на множество теотелических путей, следует из факта множественности вероучений. Кто верует, не ошибается, но ошибается тот, кто мнит себя обладателем единственной Возвещенной с Небес истины, и исключительность подобного рода есть теологическое заблуждение».
  • «Наши теологи говорят, что энциане отказались от вечности, а они нам – что христианство пренебрегло земной жизнью, сочтя её залом ожидания или просцениумом того света, о котором, что бы там ни говорить, ничего не известно с такой достоверностью, как об этом свете, а ведь создал его, по единодушному мнению обеих планет, Господь, так что трудно представить себе веру более странную, нежели вера, усматривающая в Творении Божьем времянку, подлежащую сносу на Страшном Суде. Какие претензии, говорят они, какая гордыня под маской смирения, – вместо того чтобы удовольствоваться Господним воробьём в руке, домогаться жаворонка в небе, где будет больше комфорта и вечные трюфеля!»
  • «Отцы энцианской церкви в своих энцикликах разъясняют, что не только имени Божия не следует упоминать всуе, но и просить Всевышнего о чем бы то ни было. Можно лишь возносить Ему хвалу за существование, да и то молча, без слов – в сердце своём. А просить его о чём-либо нельзя потому, что это было бы либо проявлением детской наивности (в чем нет греха), либо недостаточной веры. Тот, кто сотворил мир, не интересуется сиюминутностью; жизнь каждого существа вместе с неведомым будущим для него – открытая книга, ибо Господь пребывает вне времени. Его атрибут – непреходящая вечность. Он создал мир, вместе со всеми его звёздами и обитателями, то есть призвал его к бытию таким, каким хотел его видеть, – каждую галактику и каждую пылинку. Поэтому было бы чем-то ребяческим или предосудительным требовать от Него каких бы то ни было изменений, поправок, услуг, вмешательства и невмешательства во имя интересов личностей или групп».
  • «Биологическое оружие генного типа… чревато опасностью самоэскалации. Даже обычную бактериологическую эпидемию легче вызвать, чем прекратить. Это… оружие неконтролируемое…»
  • «…В музеи мы ходим где угодно, только не в родном городе, – мол, всё равно никуда не денутся, – и уезжаем для этого в какую-нибудь Италию…»
  • «К сожалению, правила хорошего тона обязательны не только в палате лордов, но и в философской полемике. Только за гробом можно позволить себе говорить всё что думаешь, начистоту. Но я и так всегда резал правду-матку в глаза, хоть это и дорого мне обходилось. Тот, кто предлагает новую философскую систему, тем самым даёт понять, что приблизился к истине больше, чем все, кто жил до него. Значит, каждая такая система предполагает непревзойденную мудрость её автора. А ведь нормальная кривая распределения уровня интеллекта справедлива и для философов, среди которых предостаточно олухов. Любопытно, что мои наблюдения, никому конкретно не адресованные, вызывали такую яростную реакцию…»
  • «Ребёнком я зачитывался чудесными историями о будущем мире, в котором… будут творить сколько влезет, и получится неслыханный расцвет искусств. Удивительно, как много отнюдь не глупых людей верило в эти бредни. Ведь большая часть человечества вовсе не хочет угробить жизнь на собирание старых раковин, и вообще ей до лампочки любые раковины, кроме раковины унитаза, а думать о вечных вопросах она начинает лишь после визита к врачу, который на вопрос о диагнозе даёт уклончивые ответы».
  • «Мир, в котором индивид с определёнными духовными качествами способен развернуться вовсю, является миром особенно к нему благосклонным, но нет столь универсального благосклонного мира, который в равной степени удовлетворил бы все разновидности людских натур. Такую возможность даёт лишь создание искусственной среды, способной проявлять благосклонность, скроенную и подогнанную по индивидуальной мерке (причём в некоторых случаях благосклонностью необходимо признать и сопротивление среды, ведь есть натуры, созданные для борьбы с жизненными невзгодами)… Когда уже будет создана среда, безошибочно приспосабливающаяся к натуре любого человека, останется преодолеть одну лишь, зато чудовищную трудность, а именно: каждый должен при этом иметь ощущение абсолютной подлинности бытия».
  • «Во Львове выходил тогда антиалкогольный журнал «Благословенная трезвость», и один из сотрудников редакции, зная о возвышенных интересах моего отца, попросил его написать статью. Алкоголизм, ответил на это отец, дело отвратное, и лучше бы его не было. Но если даже пустить в ход аргументы самого тяжёлого калибра, всё равно ничего не выйдет, потому что «Благословенную трезвость» читают не пьяницы, но одни только трезвенники, чтобы утвердиться в ощущении своего превосходства, а если пьянице случайно завернут в эту газету селёдку и на глаза ему попадется моя статья, то он либо употребит её сами знаете для чего, либо тут же напьётся с огорчения, что поддался столь пагубной привычке».
  • «Тогда я мечтал, чтобы негры сбросили с себя эти тюки и прогнали белых из Африки, предварительно поломав об их спины винчестеры… А теперь нет уже этих белых эксплуататоров, есть только чернокожие экс-капралы из Иностранного легиона, которые либо сами режут своих чернокожих соплеменников, получивших докторскую степень в Кембридже, либо поручают это своей лейб-гвардии, а орудия казни импортируют из Англии и других высокоразвитых стран. Теперь чернокожие велят короновать себя чернокожим, и лишь кишки, которые из них выпускают, такие же красные, как и прежде. Теперь мы слышим не о карательных экспедициях, но о государственных интересах, только я сомневаюсь, что для истребляемых это составляет особую разницу… Всё внутри переворачивается у человека, который верил в деколонизацию, а теперь читает, что чернокожие пустили чернокожим больше крови, чем перед тем белые».
  • «Счастье… переплетается с несчастьем самым причудливым образом… Мне кажется, что людям вполне должно хватать, если нет несчастья. Чтобы никто не мог давить людей, как вшей у огня, и утверждать, что это, к примеру, высшая историческая необходимость или предварительная стадия на пути к совершенству, или же, что вообще ничего не происходит, а всё это вражеская пропаганда… Множество крови было пролито как раз из-за всевозможных разновидностей философии. Ведь это философы открыли, что всё не так, как кажется, а совершенно иначе; и вот ведь что интересно: последствия гуманистических систем были, в сущности, нулевыми, зато последствия тех, других, наподобие ницшеанской, были кошмарны, и даже заповедь любви к ближнему, а также программу построения земного рая удалось переделать в довольно-таки массовые могилы. Любой философ ответит, конечно, что эти переделки с философией ничего общего не имели, но я не согласен. Имели, да ещё как. Можно эти переделки заповедей назвать совершенно иначе, и именно в этом несчастье разума. Можно доказывать, что обычная свобода всё равно ничего по сравнению с настоящей свободой, и если эту обычную отобрать, получается всеобщая польза. Кто занимался этими переделками? Как ни печально, философы. По-моему, раз уж я спас свою шкуру от абажура, я не имею права делать вид, будто этого не было. Теперь об этом пишут с ужасом и раскаянием, особенно в Германии – там ведь самая демократическая демократия Европы. Теперь, а раньше там был фашизм. Что это-де была мрачная година истории и другой такой не будет. Но чёрная година по-прежнему налицо… Поэтому я убеждён, что есть вещи, которых нельзя делать во имя каких бы то ни было других вещей. Каких бы то ни было! Ни хороших, ни дурных, ни возвышенных. Ни во имя государственной пользы, ни во имя всеобщего блага, потому что через пару десятков лет доказать можно всё. К чему так уж сразу идеальное состояние? Не лучше ли, если никто из никого не может сделать абажура для ночника? Это вполне конкретно, а для измерения идеального состояния никто ещё не выдумал метра… Конечно, сделать невозможным причинение зла – тоже зло для многих людей, тех, которые очень несчастны без несчастья других. Но пусть уж они будут несчастны. Кто-то всегда будет несчастен, иначе нельзя».
  • «…Курдляндская и люзанская идеологии диаметрально противоположны, но их суть одинакова. Речь идёт о том, чтобы наслаждаться благами общественного строя без сопутствующих ему бед. И здесь, и там свободу стремятся примирить с несвободой не путём внутренней работы духа, но при помощи внешней силы… Такой подход ко всем явлениям бытия свойственен нам с древнейших времен. Я называю его эктотропическим. Вы на Земле зовете его инструментальным. С точки зрения предшествующих поколений, каждая следующая стадия цивилизации – либо кошмар, либо, для оптимистов, рай… Благоденствие оглупляет и порождает насилие, вытекающее из отчаяния, на смену убожеству нищеты приходит убожество разнузданности… Совершенно открытое общество в конце концов должно превратиться в бесформенное месиво; совершенно закрытое – тоже, и нет между ними положения устойчивого равновесия».
  • «Благоденствие… это не то, чем уже обладаешь, во всяком случае, не только это, но мираж, цель, отнесённая в будущее. Нищета ужасна и непереносима, но по крайней мере заставляет действовать, чтобы выбраться из неё, а благосостояние, лёгкое и доступное как воздух, хуже постольку, поскольку из него идти некуда, его можно лишь увеличивать – ничего другого не остаётся. Необходимо уже не только иметь всё больше вещей и утех… но и всё больше новых, дальнейших возможностей… Однако ничто так не губит человека в человеке, как благоденствие, полученное даром – и без участия, без поддержки, без содействия других людей. Не нужно уже быть добрым к кому бы то ни было, не нужно оказывать услуги, помощь, добросердечие; смысла в этом не больше, чем давать подаяние Крезу. Коль скоро каждый имеет больше, чем мог бы желать, что ещё можно ему предложить?»
  • «Я поразился тому, что Тюкстль, казалось бы, настолько освоившийся с нашими обычаями, связывает подкрашивание губ с вампиризмом. Губы у женщин алого цвета, чтобы не видно было следов крови, высосанной при поцелуях, – обычная мимикрия вампиров. Мои протесты ничуть не сбили его с толку. Ах, женщины хотят нравиться? Кровавые губы красивы? А глаза, подведенные синькой, с зелёными веками – тоже? Ведь это цвета трупного разложения – я же не стану этого отрицать? Жуткая внешность к лицу упырю. Я твердил своё… а Тюкстль иронически усмехался. Ну да, хотят быть красивыми… а старушки? Тоже ведь красятся! «Женщина всегда остается женщиной», – настаивал я. – «Румяна скрывают старость…» Но Тюкстль не поддавался на мои доводы. На всех земных иллюстрациях самки щерят зубы. Демонстрируют клыки. Конечно, эротика к этому тоже причастна, но это ночная эротика, а известно, что вампиры кровопийствуют ночью… Наконец он пустил в ход неотразимый аргумент: если речь идёт всего лишь о том, чтобы подчеркнуть красоту, почему мужчины не красятся? По правде сказать, я не знал и, кипя от злости, решил прекратить этот бесплодный спор».
  • «…Тюкстль однажды прижал двоих туземцев к желудочной стенке [их живого обиталища – курдля] и не пускал, пока те не сказали ему, что они высокие рангом чиновники – один выдавал себя за мочевика, другой за печенега. Тюкстль отпустил обоих, заявив, что они беззастенчиво врут, стараясь придать себе вес причастностью к жизненно важным органам. Сказать о ком-то «он из органов» – это в курдле кое-что значит».
  • «А ты когда-нибудь слышал о власти, которая не рассыпает направо и налево обещания счастья, но возвещает отчаяние, скрежет зубовный, собственную мерзость и подлость? Никакая власть ничего подобного не обещала. Разве у вас иначе?»
  • «Столкнулись две версии Блага… Они различались тем, что благородный Тюкстль назвал бы программой. Однако не слишком сильно. В сущности, схлестнулись они потому, что были проектами совершенства. Если друг против друга станут две церкви единого Бога, если каждая стоит за Него, но требует для себя исключительности, не допускающей никаких уступок, то дело может кончиться битвой, хотя бы даже никто её не хотел. Разве так не случалось в истории? А раз уж даже преданность Высшему Благу способна породить истребление, насколько вернее ведёт к тому же посюсторонняя вера, приверженцы которой создали полчища немыслящих исполнителей!»

Ну и, наконец, последняя цитата – объяснение автора того, почему он использует много новых слов:

Лицам, которые с большей или меньшей язвительностью упрекают меня в том, что я затрудняю понимание моих воспоминаний и дневников, выдумывая неологизмы, настоятельно рекомендую провести несложный эксперимент, который уяснит им неизбежность этого. Пусть такой критик попробует описать один день своей жизни в крупной земной метрополии, не выходя за пределы словарей, изданных до XVIII столетия. Тех, кто не хочет произвести подобный опыт, я попросил бы не брать в руки моих сочинений.

Общая оценка: 9 из 10 (отлично).

Станислав title=
Добавьте свой комментарий или войдите, чтобы подписаться/отписаться.
OpenId
Предпросмотр
Улыбка Подмигивание Дразнит Оскал Смех Огорчение Сильное огорчение Шок Сумасшествие Равнодушие Молчание Крутизна Злость Бешенство Смущение Сожаление Влюблённость Ангел Демон Задумчивость Рука-лицо Не могу смотреть Жирный Курсив Подчёркивание Зачёркивание Размер шрифта Гиперссылка Цитата

Поиск

Загрузка…